особенности жизни женщин и девушек в древней руси

Женщины редко упоминаются в летописных источниках. Например, в
"Повести временных лет" сообщений, связанных с представительницами
прекрасного пола, в пять раз меньше, чем "мужских". Женщины рассматриваются
летописцем преимущественно как предикат мужчины (впрочем, как и дети).
Именно поэтому на Руси до замужества девицу часто называли по отцу, но не в
виде отчества, а в притяжательной форме: Володимеряя, а после вступления в
брак - по мужу (в такой же, как и в первом случае посессивной,
владельческой форме; ср. оборот: мужняя жена, т.е. принадлежащая мужу).
Едва ли не единственным исключением из правила стало упоминание жены
князя Игоря Новгород-Северского в "Слове о полку Игореве" - Ярославна.
Кстати, это послужило А.А. Зимину одним из аргументов для обоснования
поздней датировки "Слова". Весьма красноречиво говорит о положении женщины
в семье цитата из "мирских притч", приведенная Даниилом Заточником (XII
в.):
"Ни птица во птицах сычь; ни в зверез зверь еж; ни рыба в рыбах рак;
ни скот в скотех коза; ни холоп в холопех, хто у холопа работает; ни
муж в мужех, кто жены слушает".
Деспотические порядки, получившие широкое распространение в
древнерусском обществе, не обошли стороной и семью. Глава семейства, муж,
был холопом по отношению к государю, но государем в собственном доме. Все
домочадцы, не говоря уже о слугах и холопах в прямом смысле слова,
находились в его полном подчинении. Прежде всего это относилось к женской
половине дома. Считается, что в древней Руси до замужества девушка из
родовитой семьи, как правило, не имела права выходить за пределы
родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, и до свадьбы она его
обычно не видела.
После свадьбы ее новым "хозяином" становился супруг, а иногда (в
частности, в случае его малолетства - такое случалось часто) и тесть.
Выходить за пределы нового дома, не исключая посещения церкви, женщина
могла лишь с разрешения мужа. Только под его контролем и с его разрешения
она могла с кем-либо знакомиться, вести разговоры с посторонними, причем
содержание этих разговоров также контролировалось. Даже у себя дома женщина
не имела права тайно от мужа есть или пить, дарить кому бы то ни было
подарки либо получать их.
В российских крестьянских семьях доля женского труда всегда была
необычайно велика. Часто женщине приходилось браться даже за соху. При этом
особенно широко использовался труд невесток, чье положение в семье было
особенно тяжелым.
В обязанности супруга и отца входило "поучение" домашних, состоявшее в
систематических побоях, которым должны были подвергаться дети и жена.
Считалось, что человек, не бьющий жену, "дом свой не строит" и "о своей
душе не радеет", и будет "погублен" и "в сем веке и в будущем". Лишь в XVI
в. общество попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа.
Так, "Домострой" советовал бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и
"никако же не гневатися" при этом. Рекомендовалось "по всяку вину" "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни
посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить".
Такие "ограничения" приходилось вводить хотя бы в рекомендательном
порядке, поскольку в обыденной жизни, видимо, мужья не особенно стеснялись
в средствах при "объяснении" с женами. Недаром тут же пояснялось, что у
тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают:
слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная
болезнь, а у беременных жен и детем поврежение бывает в
утробе".
Вот почему давался совет избивать жену не за каждую, а лишь за
серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою
вежливенько (бережно!) побить, за руки держа".
В то же время следует отметить, что в домонгольской Руси женщина
обладала целым рядом прав. Она могла стать наследницей имущества отца (до
выхода замуж). Самые высокие штрафы платились виновными в "пошибании"
(изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, жившая с
господином, как жена, становилась свободной после смерти господина.
Появление подобных правовых норм в древнерусском законодательстве
свидетельствовало о широкой распространенности подобных случаев.
Существование у влиятельных лиц целых гаремов фиксируется не только в
дохристианской Руси ), но и в гораздо
более позднее время. Так, по свидетельству одного англичанина, кто-то из
приближенных царя Алексея Михайловича отравил свою жену, поскольку она
высказывала недовольство по поводу того, что ее супруг содержит дома
множество любовниц. Вместе с тем в некоторых случаях женщина, видимо, и
сама могла стать настоящим деспотом в семье. Трудно, конечно, сказать, что
повлияло на взгляды авторов и редакторов популярных в Древней Руси
"Моления" и "Слова", приписываемых некоему Даниилу Заточнику, - детские
впечатления об отношениях между отцом и матерью либо собственный горький
семейный опыт, однако в этих произведениях женщина вовсе не выглядит столь
беззащитной и неполноправной, как может представиться из вышеизложенного.
Послушаем, что говорит Даниил